Цепная реакция
- Подробности
- Категория: Психология
- Опубликовано: 30.06.2009 10:12
- Автор: Серёжина Аня
- Просмотров: 2239
Однажды утром пенсионерка Степанкова развесила на веревке чистое белье. Но случилось так, что подросток Нестеров играл неподалеку в футбол и запачкал белоснежные пододеяльники неумелыми пенальти.
В силу возраста пенсионерка Степанкова не смогла поймать и покарать хулигана, но жажда мщения никуда при этом не делась. Степанкова отыгралась на почтальонше, которая принесла ей письмо от кумы из Пятигорска:
- Ноги вытри, куда прешь! Ни стыда ни совести, только уборку сделала! Кто ж вас только таких воспитывает, а, хотя, если б кто и воспитывал, ты б не перла как танк по чистому....
Почтальонша робко положила конверт на тумбочку и на носочках вышла на улицу. Ей было обидно, что на нее так бесцеремонно напали ни с того, ни с сего. Отвлечься от обиды она решила в продуктовом магазине:
- Дайте конфет грамм стописят!
- А двести? Пусть будет?
- Нет не пусть! Стописят взвешивай, как сказано! А то взяли моду – больше взвесят, а ты больше заплати! На!, - и неожиданно для себя почтальонша скрутила продавщице злую фигу.
- Ой, - только и произнесла огорошенная девушка.
Почтальонше внезапно стало стыдно, и она покинула продмаг без конфет и с еще более никудышным настроением. Ее место занял следующий покупатель – местный борец за правду - дед по фамилии Краля, которая изначально противоречила всей его сущности.
- Хлеб сегодняшний? - поинтересовался Краля.
- Сегодня не было. Только вчерашний!
- А булочки?
- И булочки вчерашние.
- А батон?
- А где вы видите батон, очки наденьте, где здесь батон?!!! - взорвалась в продавщице бомба, оставленная почтальоншей.
- Ты чего орешь, дурра? Вот в наши времена ты б так себя не вела, тогда другие времена были! Дуррра! Полбуханки давай!
- Нате!, - продавщица бросила на прилавок черствеющий полукгруг, и удалилась в подсобку, пить успокоительное. Дед Краля хмыкнул и не знаю больше, как усилить впечатление о себе, негромко пукнул и погрозил пальцем воображаемому врагу.
Он деловито зашагал по делам с чувством глубокого удовлетворения от того, что резанул кому-то правду, и тут его взгляд наткнулся на знакомую спину:
- Здравствуй, Надежда! - настигнул спину Краля.
- Здрастье, Иван Федорыч, - ответила спина и поспешила ретироваться, предчувствуя нехорошее.
- А твой вчера опять к моей соседке наведывался, кобелина. Ты б присматривала за ним, Надюха, сбежит ведь...
Спина Надюхи покрылась холодком, обдала им Кралю и скрылась за угол поплакать. За этот же угол пятью минутами ранее скрылся интеллигент Блажевич-Гданьский, чтобы его мопс смог спокойно решить собачьи вопросы. В одно из таких «решений» непосчастливилось вступить предыдущей героине.
- Итить! Господи, да что ж это делается!
- Тысяча извинений, пардон, пардон и еще раз пардон, - парировал собаковод-любитель и попятился к выходу.
- Нееет, мой теперь сандаль!
- А вы его о травку, ведь ничего страшного...
- Мой, я тебе сказала, - Надежда решительно схватила интеллигента за грудки, - или пучеглазым своим вытирай, как тряпкой.
Трения продолжались две минуты. За это время мопс сорвался с поводка и убежал, была порвана льняная рубаха Блажевича-Гданського, а сандалет не стал чище. Вырвавшись, наконец, из крепких объятий рогоносицы, интеллигент убежал искать мопса, бормоча в усики не очень интеллигентные словечки. Подобрав собаку у ближайшего мусорного бака, Гданський решил подъехать остановку на трамвае, чтобы, на всякий случай, предотвратить повторное нападение Надежды.
- Обилечиваемся, кто забыл купить билетик!?
- Вот, один!
- Сдачу возьми.
- Спасибо... Стойте, вы мне дали рваный рубль, кто у меня его возьмет, поменяйте!
- Какой мне дали, такой и я даю. Возьмут! А не возьмут, дома заклеишь или в банк отнесешь!
- Делать мне больше нечего, как клеить! Дайте целый! В отличие от вас, у меня есть масса занятий, кроме того, чтобы рубли заклеивать!
- Деловая колбаса! Ты посмотри! Я тут, наверное, загораю, такие все деловые стали, плюнуть некуда. Не дам я тебе другой рубль, из принципа.
- Какое хамство!
- Сам дурак! – и кондукторша победоносно отправилась в кабину водительницы трамвая.
Тело Блажевича-Гданського ни с чем покинуло транспортно-электрическое средство на следующей остановке, а вот его слова еще долго катались с кондукторшей Дедухно. Она пришла вечером домой, заварила крепкого чаю и стала пристально наблюдать за тем, как ее дочь складывала вещи в дорогу. Дедухно-младшая была первокурсницей областного вуза и отправлялась на учебу после выходных в родительском доме.
- Эту юбку не бери! Слишком коротко! Ты туда учиться едешь или по мужикам шлындать?!
- Ну мам!
- Дай сюда, я сказала! Учишь вас, а вы потом вырастаете и плюете на родителей, вот помру, ты мне и стакана воды не подашь!
- На кой тебе стакан, если ты уже мертвой будешь! - попробовала отшутиться дочь.
- А ну закрой рот! На работе всю душу вымотали, ты еще родной матери добавляешь! И вообще, дай сюда сумку!
- Щас! Зачем это?
- Увидишь зачем, - Дедухно-старшая выхватила сумку, чуть не отбив дочери розовый накладной ноготь, и стала в ней озлобленно рыться. Из сумки на пол полетели еще более короткая юбка, прозрачная кофточка и лифчик на силиконовых бретелях.
- Мам, отдай, ты с ума сошла! Мааам!
Но мать не слышала, в лице дочери, сумки и открытых девичьих вещичек она отыгрывалась на паршивом интеллигентишке, и десятке ему подобных пассажиров. Закончилось это тем, что Дедухно-младшая все же отобрала сумку и все-таки потеряла ноготь. Схватив трофей, она выскочила на улицу, громко хлопнув дверью и бросив через плечо:
- Пока, ненормальная!
Давясь от обиды и злости, она решительно приближалась к автобусной станции.
Так зло распространилось и захватило небольшой поселок городского типа, и с Аллочкой Дедухно уехало в областной центр.
Серёжина Аня
