Крутые повороты судьбы
Жизнь днепропетровца Алекса Остаповича яркая и не похожая на жизнь его ровесников. Он несколько раз круто изменил её полностью.
Специально для нашего издания Алекс Остапович рассказал о себе:
«Я родился в Днепропетровске. Мне 31 год. В Израиле первый раз я побывал в 1995-м — поехал к бабушке в гости. Я был в таком восторге от этой страны, от мороженого за деньги из автомата…
Позже, приезжая в Израиль, я понял, что хочу там жить. По окончании школы в 2001, в 17 лет я репатриировался без каких-либо программ, по собственному желанию. Поехал один, поселился в Ашдоде у бабушки и пошел учить иврит в ульпан «Алеф». В семнадцать с половиной лет устроился на работу в фирму «Бонд», которая занимается упаковкой. Отработал 2 недели и из-за учебы перешел на вечернюю работу в ресторанчик.
Успешно закончил ульпан «Алеф», получил высокий балл и поступил в ульпан на уровень «Бет». В 18 лет меня призвали в армию на 3 года. Я побывал в Секторе Газы, был в Рамале — на самых опасных территориях. То есть после спокойной жизни в Днепропетровске «под крылышком» мамы и папы, я участвовал в военных действиях… Тогда мне казалось, что могу не справиться. Потом из этих неспокойных мест меня перевели ближе к Ашдоду. Я пошел к распределяющему, и он отправил меня работать в Рабанут (офис рава). На тот момент я был в стране 2 года, далекий от религии, понимания иудаизма. Кроме Песаха у нас доме ничего не праздновали. Бабушка приносила из синагоги мацу и говорила: «Еврейская Пасха». А в Рабануте я стал отвечать за все религиозные принадлежности, на русском эта должность называется «завхоз». Рабанут — неотъемлемая часть еврейского общества. Многие служат в армии сверхсрочно и приглашают сотрудников Рабанута на образания, Бар- и Батмицву, на Хупу и другие праздники. Ну, и все, что касается гибели солдат – этим тоже занимается Рабанут. Плюс еще Ханукат-Байт — переезд. Всегда, когда кто-то переезжал, мы прибивали мезузу. Во всем этом я участвовал вместе с раввином в качестве его помощника. Я был без кипы и мне говорили: «Ты из Рабанута? Где твоя кипа?». А я отвечал: «Ну, я же неверующий, неправильно обманывать». Но всё-таки начал носить кипу, тогда это было как элемент спецодежды. Которая все равно обязывала. Когда я дома кипу снимал, чувствовал себя некомфортно. А постепенно и кашрут стал соблюдать. Не потому что надо было, а потому что мне это стало нравиться.
Заканчивая служить, я понял, что надо учиться дальше. Как в любой еврейской семье, родители, бабушки и дедушки говорили, что надо идти в медицинский или в юридический. Мне ни то, ни другое не нравилось. Поэтому я сначала поступил на Мехину (подготовительное отделение) в Тель-Авивском университете. Обучение, естественно, на иврите. Если ты хочешь поступить в университет, то обязательный уровень — это «Алеф», но до получения первой степени ты должен закончить еще «Бет», «Гимель», «Далет», «Гэй» и «Вав». В иврите существует всего шесть уровней. После «Вава» есть понятие «Птор» — освобождение. Это значит, что ты свободно владеешь языком. Я сдал «Алеф» и «Бет». Отучился на Мехине год, заодно сдал психометрический тест, по которому прошел в Бар-Иланский университет на специальность «Социология и управление персоналом». По первой специальности я — социолог, психолог первой степени Бар-Иланского университета.
Закон Израиля гласит, что каждый, кто хочет поступить в университет с образованием, полученным за границей, кроме Англии и Германии, должен пройти Мехину. Я сдал экзамен и попал сразу на пятый уровень. Много писал, читал. Во многом мне помогал рав, порой не хватало языка, особенно в религиозных моментах, связанных с Торой. После окончания уровня «Гэй», я закончил уровень «Вав» и получил «Птор».
Как сейчас помню свою первую в университете лекцию по антропологии. В аудитории сидело 120 человек, тишина, все слушают лектора. Мне казалось, что я хорошо владею языком. Но когда я услышал антропологию на иврите, я понял, что языка не знаю. Но постепенно втянулся. Из 120 человек по-русски говорили трое.
В 2000-х годах не было такого количества образовательных программ, были программы, связанные с кибуцем, или ехали с родителями. Многие не справлялись с языковым барьером, не принимали другой, непривычный, образ жизни. Потом говорили: «Почему меня не любят израильтяне?» Да потому, что наши люди, приезжая в Израиль, тут же пытались создать свое гетто: русское телевидение, русский театр, русские друзья. У меня этого всего не было. Были, конечно, русскоговорящие знакомые, но в основном все мои приятели — израильтяне. И в театр я ходил, но в театр, играющий на иврите. Я не говорю, что все идеально знал и понимал, но я к этому стремился, поскольку мне хотелось стать частью израильского общества. При всем при этом я не строил из себя такого уж израильтянина, не стеснялся говорить по-русски. На иврите это называется «рош катан». Дословно «маленькая голова». Это значит, что не надо притворяться и врать.
Вернемся к моей учебе. Да, это было нелегко, но я справился, неплохо окончил первый год. Сдал экзамены на средний балл – 80 при стобалльной системе. Еще перед Мехиной я начал работать в магазине одежды «Фокс». Я проработал там два с половиной года продавцом-консультантом. Мне очень нравилось, потому что я коммуникабельный. В общем, получал удовольствие от работы и от мысли о том, что я делаю людей красивее. Для меня очень важен социум, общение с людьми. Параллельно я учился. По утрам учился, по вечерам работал, а по выходным еще и подрабатывал.
Мне предложили в университете стипендию. В Израиле часто дают стипендию, помощь в учебе. Я приехал без родителей и мне была положена бесплатная учеба на протяжении 3 лет. Плюс, когда я демобилизовался из армии, мне дали 17 тысяч шекелей на учебу. На втором году обучения предложили дополнительную стипендию, но с условием: ее нужно было отрабатывать. В каких-либо социальных проектах: помощь пожилым людям, занятия с детьми в детских развлекательных клубах. Мне попалась школа. Нужно сказать, что на факультете социологии я понял, что это не моё, я не видел дальнейшей цели своей профессиональной деятельности. Я пришел на собеседование с директором. Рассказал немного о себе. Мне предложили три направления: математика, иврит и английский. У меня не было особенно любимых предметов. Но когда я проходил Мехину, у меня открылась любовь к математике. И я выбрал математику. Мне дали учеников и я начал с ними заниматься два раза в неделю по два часа. Это были факультативы для отстающих детей. По окончании года эти дети достигли довольно больших успехов. Организация, от которой я работал, называется «Пэрах», с иврита переводится как «Цветок». Она помогает детям решать социальные проблемы, связанные со школой, общением с друзьями. Они дают таких помощников, как я, которые «прикреплены» к школе или к ребенку на домашнем обучении. На тот момент мне уже было 23 года. Следующий год я продолжил работать в этом проекте. В середине года мне позвонили и сказали, что от родителей пришло благодарственное письмо. Оказалось, что мои дети показали очень хорошие результаты, поэтому мою кандидатуру выдвинули на лучшего помощника преподавателя в Ашдоде. Через два месяца меня пригласили в Тель-Авивский университет на вручение диплома и денежной премии в размере 2000 шекелей. Я получал удовольствие от того, что видел результаты своего труда, от того, что дети ко мне тянулись. Мне всегда нравилось быть лидером. Я получал благодарность от государства, родителей, коллег. Кто-то может сказать: «Почему все так сладко?» Но действительно все было очень хорошо. Меня никто нигде не ущемлял. Я начал преподавать частным образом и понял, что нужно увольняться из магазина.
После дипломирования и получения степени бакалавра точно решил, что хочу быть преподавателем. Я собрал все данные по ВУЗам, в которых мог получить переквалификацию. В Израиле это называется «ашлома». От слова «легашлим» — добавить. Я изучил систему образования всех лучших ВУЗов Израиля и выбрал Левинский колледж. На собеседовании мне сказали, что моих 80-ти баллов достаточно для обучения. Потом я успешно прошел собеседование, и меня зачислили на специальность «учитель математики высшей категории».
Также я вел группу продленного дня, а на следующий год стал ее руководителем. Был учителем 3-9 классов. В Израиле школа делится на 3 части: с 1 по 7 класс — младшая школа, с 7 по 10 — средняя и с 10 по 12 — старшая.
Имея два высших образования, я видел себя директором или завучем школы. К сожаленью, все это время мои родители оставались в Украине. А вскоре отец умер. Нужно было управлять семейным бизнесом. Тогда я принял решение вернуться в Днепропетровск. И в январе 2011 года начал помогать маме вести бизнес. Мне казалось, что все это временно. Я не мог представить себе жизнь за пределами Израиля.
Первый год на Украине было очень тяжело и даже страшно, кроме того я понимал, что без преподавания не могу и жизнь без Израиля для меня невозможна.
Но я нашёл выход из положения…
Но это уже другая история!
Незаметно в беседе пролетел целый час. Расшифровать интервью взялась 16-летняя Лиза Шварцман, выпускница курсов журналистики Израильского Культурного Центра.
Ольга МЕДВЕДЕВА